Ей приснилась любовь - Страница 36

С недоверием полицейский переводил взгляд с одного участника события на другого.

– Мадемуазель, это же было ограбление, а не покушение на убийство.

– Нет. Мне самой бы хотелось, чтобы вы оказались правы. Тогда все было бы проще. Но вы ошибаетесь. Ему не нужны деньги. Прошлой ночью он ворвался в мою квартиру, а этим утром выследил меня здесь, чтобы убить. Он взвел курок и хотел стрелять, когда Бертон схватил его за руку. Вот почему пистолет при падении выстрелил.

– Почему он хотел убить вас?

– Я не знаю. Если бы я только знала.

– Поэтому ты пыталась застрелить его. – Голос Джизуса прозвучал бесстрастно.

– Пыталась застрелить его?

Мари вздрогнула, уловив интерес в голосе полицейского.

– Я хотела выстрелить в него, когда он убегал. Очевидно, в пистолете больше не оказалось патронов.

Полицейский покачал головой.

– Я проверил. Он заряжен. Это была осечка. Иначе, я думаю, мы имели бы сейчас в наличии раненого подозреваемого.

– Мертвого подозреваемого. – Голос Джизуса был холоден. – Она отлично прицелилась.

– Где вы научились обращаться с оружием, мадемуазель?

– Я не знаю.

Полицейские переглянулись.

– Мне кажется, вам лучше будет пройти с нами в отделение, – подытожил один из них. – Нам понадобится полный отчет и описание.

– Сержант Лоуч может ввести вас в курс этого дела, – вмешался Бертон. – Я потом доставлю ее к вам в отделение, чтобы уточнить детали.

Дом Дигена выглядел точно так же, как и два месяца назад. В замешательстве Мари стояла позади Джизуса, пока он настойчиво стучал во входную дверь.

– Опять визит? – Зевая, Бенни стоял в дверях, прикрывая рот кулаком. Жестом другой руки он приглашал их войти.

Посещение полицейского участка не дало никаких результатов. Чак Лоуч слушал рассказ Мари, поминутно приподнимая брови.

– Итак, ты полагаешь, что узнала этого человека, – сказал сержант, переходя на «ты». – А я думал, у тебя была полная потеря памяти.

Обстановка допроса становилась все более напряженной. Ни Мари, ни Джизус не сомневались, покинув участок, что ничего из того, что рассказала Мари, не произвело на полицию, а особенно на Чака, никакого впечатления. Они все еще считали, что инцидент в прачечной был попыткой ограбления, а не убийства. Даже просмотр множества фотографий предполагаемых преступников оказался бесполезным.

– Тебе нельзя возвращаться домой, – заметил Бертон, постукивая ботинком по заднему колесу машины. – Совершенно очевидно, что этот тип знает, где ты живешь.

Раздумывая над его словами, девушка обхватила голову руками. Все рушилось – и временное пристанище, которое она наконец обрела, и ее новая работа. Она не могла вернуться домой, она не могла выйти на работу. Человек, который выследил и пытался убить ее в прачечной, способен был напасть на нее даже в комнате, полной малолетних детей.

– Я уеду из этого города, – наконец произнесла она упавшим голосом.

– Даже если Чак не верит тебе, он слишком хороший полицейский, чтобы пустить дело на произвол судьбы. Если кто-нибудь когда-нибудь найдет того типа, то им непременно окажется Чак. Мы переждем до утра у Дигена.

Они оказались теперь там же, откуда начинали совместную жизнь. Войдя, Джизус рассказал Дигену о происшедших событиях. Бенни это сильно озадачило. Он сел рядом с Мари на диван и, положив руку ей на плечо, спросил:

– И ты не знаешь, как все это расхлебать?

Это прозвучало скорее не как вопрос, а как проявление сочувствия. После натянутого разговора с Джизусом и недоверия Чака это было очень кстати.

– Да. Если бы я знала, что мне делать!

– Как ты думаешь, смогла бы ты описать мне этого типа? Я мог бы нарисовать и размножить его портрет. У меня, скорее всего, связей не меньше, чем у Чака.

Бертон стоял у окна. Было заметно, как он напряжен. После последних слов Бенни Джизус обернулся.

– Это хорошая мысль. Я тоже мельком видел его, так что смогу помочь.

Он ни разу не прикоснулся к Мари с тех пор, как они покинули участок. Его чувства были в таком беспорядке, что он не доверял даже сам себе. Он остро переживал случившееся и был в растерянности. А теперь, наблюдая за их воркотней на диване, Джис должен бороться еще и с муками ревности. Однако его голос не выдал ни одного из этих переживаний.

– Сейчас я принесу карандаши. Если картинка получится удачной, мы сделаем с нее фотокопии, и я распространю их по своим каналам.

Диген вернулся с блокнотом в руках.

– Где тебе будет удобнее? Я могу сесть где угодно.

– Давайте прямо здесь. – Джизус подошел и сел рядом с Мари так, чтобы они оба смогли комментировать то, что будет делать Диген.

Полчаса спустя Бенни держал в руках портрет преследователя. Он выглядел настолько пугающе схожим, что Мари, одобрив работу, отказалась дальше разглядывать его.

– Я возьму его с собой и сделаю для начала сотню копий, – сказал Диген. – Этот вечер я потрачу на то, чтобы распространить их.

– У Чака тоже должен быть свой экземпляр.

Бенни кивнул.

– Я занесу и ему. – Он взглянул на девушку. – Ты знаешь, как коробит меня, когда я подыгрываю законникам, – поддразнил он ее.

Она попыталась благодарно улыбнуться.

– Спасибо тебе за эту жертву.

Когда Диген ушел, Мари и Джизус остались наедине.

Джизус наблюдал за согбенной фигуркой Мари, которая в саду Дигена выпалывала сорняки с энергией евангелиста, спасающего души грешников. Он видел, как она устало подняла руку, чтобы утереть пот со лба. Бертон понимал, что твердое намерение Мари избегать оставаться с ним наедине было единственной причиной, которая заставляла ее страдать под лучами палящего солнца.